В восемь тридцать утра в замке Видвиль, расположен­ном неподалеку от Парижа, еще спят. Неутомимый поклонник «неги, ласк, любви и красоты», почитатель культа роскоши, Валентино, в отличие от другого ве­терана модного мира - Лагерфельда, рано не встает.

Замок, застывший в ожидании хозяина, похож на музей, забитый богатствами со всего света: азиатским фарфором, сокровищами Российской Империи, восточными коврами, серебряной и хрус­тальной посудой и полотнами знаменитых мастеров. «Не могу возвращаться домой с пустыми руками, - кокетничает Валентино. - Когда я перестану работать, случится просто кошмар!» Последние его приобретения помещены рядом - серебряная ваза XVIII века («ее странная форма мне очень понравилась») и картина Леже с аукциона в Нью-Йорке («люблю смешение стилей»).

У 75-летнего Валентино крепкое подтянутое тело, золотистые во­лосы, поблескивающие на солнце очки, улыбка в стиле Санкт-Морица и вечный карибский загар. Впрочем, знаменитый загар однажды сослужил Валентино плохую службу: его уволили за затянувшиеся каникулы. Модный Дом Jean Desses, куда Валентино поступил на первую работу еще в пятидесятые годы, вежливо попросил брон­зового итальянца удалиться, когда Валентино наконец вернулся в Париж с Лазурного берега. «Вот они и говорят: Валентино, мы очень тебя любим, но...», - без особого сожаления рассказывает Валентино, которому уже тогда надоело работать «на дядю», и он просто выбрал корректный способ уйти. Впрочем, перед тем как сбежать в 1959 году в Италию и основать в Риме собственную марку, он еще успел поработать на Ги Ляроша.

Валентино Клементе Людовико Гаравани, родившийся 11 мая 1932 года в местечке Воньера в Ломбардии, уже в детские годы пробовал себя в качестве кутюрье, помогая Эрнестине Сальвадео, местной портнихе. «На школьном дворе я был королем. Настоящий малень­кий Муссолини, - говорит Валентино. - У меня было много друзей, а я всеми управлял, рассказывая, куда ходить и на что смотреть». Царские манеры, царский тон.

С самой юности он пестует свою страсть к роскоши, обратившу­юся в умение одевать самых прекрасных женщин планеты. Мама Тереза страшно переживала, что маленькому Валентино Клементе Людовико нравятся «только самые дорогие вещи». Поклонник ка­шемира и ботинок на заказ вырос, но пристрастиям своим остался верен и по сей день, ни на секунду не изменив гламуру.

В17 лет Валентино приезжает учиться в Париж - сначала в Высшей художественной школе, а потом в школе при Парижской палате моды. После защиты диплома он хотел стажироваться у Кристобаля Баленсиаги, но его не взяли. Валентино теперь ерничает: «Не пони­маю, почему Баленсиагу сейчас так обожествляют. У него хорошо скроенные силуэты, конечно, но такие тяжелые и неподвижные! Если опустить его платья на пол, они будут стоять сами!» Валентино наилучшим образом олицетворяет собственные цен­ности. Пожалуй, роль посла марки так полно исполнила лишь Коко Шанель, ставшая главной иконой стиля Chanel. «Я только и умею, что рисовать платья, принимать гостей и декорировать дом, а в бизнесе ничего не понимаю», - жалуется Валентино. Всем его пристрастиям находится место: империя Валентино просторна и светла. Яхты, частные самолеты, замок на въезде в Париж, сто гектаров частной собственности с миллионом роз, шале в Гштааде, вилла в Риме, квартира в Нью-Йорке с видом на Центральный парк, несколько Уорхолов (в их числе четыре порт­рета кутюрье, датированных 1974 годом), Бронзино, Ротко и Бэкон, одиннадцать шкиперов, сорок горничных, двенадцать садовников, двести восемь вишневых деревьев и пять мопсов: Марго, Мод, Мильтон, Молли и Монти. В общем, журналисты уже больше не знают, о чем писать.

Если честно, не так много дизайнеров и вообще людей живут так хорошо, как Валентино. Он считает, что в его образе жизни есть ясный практический смысл: например, Валентино не любит останавливаться в отелях, поэтому живет в собственных домах. «Иногда так плохо быть перфекционистом, - жалуется маэстро. - Когда я путешествую, все время чем-то недоволен. Еда невкусная. Ази­атская еда - это какой-то кошмар. Я вообще против чеснока. Я против такого количества вещей, что друзья от меня устают». «Даже когда мы были не очень богатыми людьми, мы тратили кучу денег, - признается Джанкарло Джамметти, неизменный партнер Валенти­но с самого основания марки. - Мы всегда приезжали на машинах, с камердинером и чемоданами от Vuitton и получали от этого массу удовольствия».

Валентино познакомился с Джамметти жар­кой летней ночью 1960 года. «Около полуночи я сидел в Cafe de Paris, ожидая, когда откроют один ночной клуб», - рассказывает Джамметти, сегодня почетный президент Дома Valentino. Тогда ему было 20 лет. «Терраса была забита, и Валентино спросил у меня разрешения подсесть к моему столику. Я с трудом представлял, кто он, и это при том, что все газеты были забиты сообщениями о кутюрье-вундеркинде, приехавшем из Парижа». Любовь с первого взгляда? «Да что вы, - отвечает Валентино. - Мне просто нужно было куда-то сесть».

Предпринимательская жилка и умение вести бизнес, присущие Джамметти, генеральному директору Дома Valentino с 1962-го по 1998-й год, оказались решающими для развития модной марки, ставшей одним из мировых лидеров индустрии роскоши. И хотя сейчас они не живут вместе, их по-прежнему связывает редкостное взаимопонимание. Поэтому Джамметти не любит сравнения с Пьером Берже (правой рукой Ива Сен-Лорана) и с Серджо Галеотти (партнером Джорджио Армани). «У нас никогда не было серьезных конфликтов - так, ссоры по мелочам», - говорит он. Прочность их отношений он также объясняет тем, что никогда не пытался «бросить тень на харизматическую икону Дома». Харизматическая икона, возведя очи к потолку, вздыхает: «Я не верю в любовь. Чтобы лучше от нее оградиться, я всегда сплю в отдельной комнате. Мы с Джанкарло всегда спали раздельно».

Несмотря на окружающее Валентино об­лако безмятежной ленцы, он трудоголик во всем, что касается обожаемой моды. Когда он работает, эскизы летят из-под карандаша во все стороны. Когда говорит о моде, оживляется, как мальчик. Когда обличает минимализм и гранж, его гла­за горят и ноздри трепещут. «Ненавижу, ненавижу!» - кричит он. Делать женщи­ну красивой - вот призвание человека, называющего все темные цвета «годом развода» и считающего, что платье должно выделять женщину. В отличие от многих своих коллег он никогда не сделает коллек­цию ни для Topshop, ни для Н-М. Потому что стиль Valentino - это только са­мые роскошные ткани, драгоценные украшения, самые насыщенные и яр­кие цвета, золото, брил­лианты, банты и кружево. «Все самое дорогое», как говорила мама. Никаких ценовых компромиссов. А стилю свое­му Валентино не изменял никогда.

Когда-то давно юный итальянец одевал законодательницу стиля графиню Жаклин де Риб. Она вспоминает, что Валентино тогда считал ее пла­тья чересчур строгими и все время норовил куда-нибудь пришить то бант, то цветочек, то оборочку. Не­давно они встретились на одном приеме, и кутюрье заметил: «Ну что, далеко меня завели мои банты и оборки?» Валентино не лукавит. Его роскошные наряды поко­ряли на протяжении полувека почти всех знаменитых женщин: не одетыми в Valentino остались пока только королева Англии и Анжелина Джоли. Удивляясь пос­леднему, он говорит: «Я ее обожаю. Она сексуальна, но элегантно сексуальна».

Валентино очень тактичен в разговоре о своих клиен­тках, но считает, что самый непревзойденный стиль был у светских львиц ушедшей эпохи безумных праздников и безудержных трат - Мареллы Аньелли (муза Аведона и Энди Уорхола, представительница древней неаполитанской династии и журналист Vogue), Бэйб Палей (нью-йоркская светская львица середины прошлого века и икона стиля) и Глории Гиннесс (красавица и жена наследника известной пивоваренной компании). Есть также и плохо воспитанные и слишком откровенно одевающиеся дамы, которым никог­да не выпадет честь появиться в свете в платье от Valentino. Их имен он предпочитает не называть. Но это не значит, что молодому поколению знаме­нитостей не носить платья от Valentino: Дженнифер Лопес, например, однажды появилась в винтажном платье-тоге аквамарино­вого цвета, которое Джеки Кеннеди надевала во время путешествия в Камбоджу. Молодые девушки, по мнению Валентино, хорошо умеют сочетать вещи и заново открывают для себя гламур.

«Самое важное - это то, как женщина двигается, как на ней оживают мои вещи, - говорит Валентино. - Я всег­да внушаю своим друзьям, у кото­рых в семье растут девочки: «Поправляйте их, учите двигаться, пока им еще восемь лет и пока не поздно, ведь только сейчас можно все исправить». Валентино понимает толк в манерах: он создавал одежду для большинства аристократок, начиная от немецкой принцессы Глории фон Тёрн унд Таксис, гречанки Марии-Шанталь и заканчивая болгарской принцессой Розарио Сакс-Кобург-Гота, ставшей настоящей музой дизайнера. Сактрисами немного сложнее. «Они очень испорченные, - сетует Валентино. - Одна кинозвезда попросила меня сделать платье с та-а-а-ким декольте! Я сказал: «Ммм... ОК». Думаю, в Калифорнии это не­обходимость».

Конечно, Валентино, как все, делал ошибки. Он, напри­мер, страшно переживает по поводу одежды, которую создавал для героинь телесериала «Династия». «О, боже, что же я тогда наделал! Все было такое короткое, с такими большими плечами!» Еще один неприятный момент в его биографии был связан с критикой в The International Herald Tribune, когда острая на язык журна­листка Евгения Шеппард сначала восхитилась его кол­лекцией и назвала его «новым роллс-ройсом мира моды», а в сле­дующий сезон заявила, что у «роллс-ройса спустились шины».

Вспоминать хорошее гораздо приятнее. Валентино, например, большой мастер задавать приемы. Его вечеринку по случаю подпи­сания крупного лицензионного контракта в Америке вспоминают до сих пор. Знаменитый редактор американского Vogue Диана Вриланд прислала Валентино в качестве подарка Барбару Стрейзанд, одетую в костюм жены махараджи. Через несколько лет дизайнер нарядился циркачом и устроил день рождения в цирковом стиле в легендарном Studio 54.

«Он очень гостеприимен, - говорит большой спе­циалист по стилю жизни Жаклин де Риб. - Если вы у него в гостях, он всегда проверяет, не скучно ли вам». Впрочем, есть вещи, которые в гостях у Валентино категорически не стоит делать: мало есть, ходить в джинсах и курить. «Если вы мало ели, берегитесь - он обязательно спросит, все ли в порядке с едой. Прямо еврейская мамоч­ка», - рассказывает бессменный PR-директор Валентино Карлос Соуза. По поводу джинсов: «Не люблю, когда леди приходит на мой прием в таком виде, будто только что устро­ила пробежку. Нужно иметь достаточно воспитания, чтобы знать, куда вы пришли». Валентино непреклонен - в джинсах он может видеть разве только своего близкого друга Гвинет Пэлтроу, но при условии, что они будут сшиты из «чего-нибудь более элегантного, чем хлопок». «Желательно еще приехать со свежим мелировани­ем» », - говорит актриса, которая уже не раз была в гостях в замке Видвиль. С курением вообще странно: пепельницы расставлены по всему дому, но у Валентино нельзя курить, и его нынешний партнер Брюс Эксема, красивый американец с львиной гривой, который уже на протяжении 25 лет присутствует в его жизни, строго за этим следит.

Если Валентино дружит с Гвинет Пэлтроу и знает молодых знаме­нитостей, это совсем не значит, что он разбирается в новых дизай­нерах. Джамметти рассказывает, что, например, имена Джамбаттиста Валли, Бэджли Мишка, Фиби Фило ему незнакомы. Он знает «только Карла, Миуччу, Донателлу» и еще Тома Форда («умный парень, и знаю, что ему нравится мое творчество»). Зато Валенти­но, конечно, знают все. На улице появление легендарного кутюрье мгновенно собирает толпу. «Это невероятно и очень приятно. Возможно, именно этого мне не будет хватать, когда я перестану работать», - тихо добавляет он.