Мне кажется, что пора перейти к более широкой теме – предметам классической мужской одежды и вообще мужского гардероба.

К ним, кроме сорочки, которую более-менее подробно уже рассмотрели, я отношу в первую очередь костюм, обувь, пальто, а во вторую и последующие очереди – различные аксессуары, дополняющие индивидуальный стиль конкретного джентльмена и добавляющие или оттеняющие статусность – кому как нравится.

С чего же начать?

…Я подумал о том, что когда строители начинают строить здание, они обычно сначала закладывают фундамент и затем на нем возводят все остальные части постройки. При этом фундамент всегда будет оставаться самой старой частью здания и во многом определять его прочность, жизненный цикл и другие параметры.

Поэтому и свои соображения по поводу современной одежды мне хотелось бы начать с истории ее становления.

Какой же и где будет отправная точка?

Пожалуй, это будет Париж - конец 18 века.

(ПОРТНОВСКОЕ ИСКУССТВО. НАЧАЛО. ЕВРОПА. ЧАСТЬ1)

Король-Солнце и последующие за ним финансово выжгли и истощили Францию.

Когда несчастный Людовик 16 принял власть, казна была пуста, королевство отягощено долгом в четыре миллиарда ливров, народ (т.н. – «третье сословие»), в том числе и буржуазия, был раздавлен различными повинностями и налогами.

Я думаю, всем понятно, что даже в настоящее время 4 миллиарда, ну допустим, евро - это большая сумма, а 300 лет назад такая сумма в любой валюте была практически неподъемной для любого государства.

Однако Марии Антуанетте – жене Людовика в принципе было начхать на эти проблемы. Она любила праздники, балы, театр и т.п. увеселительные мероприятия. Французский королевский двор по-прежнему был самым блестящим и расточительным в Европе, поэтому портные процветали.

Конечно же, искусство «де се дэветир» (одеваться) было весьма важной частью жизни королевского двора и светской жизни вообще, которая в то время почти исключительно была связана со двором. Это искусство, как и костюм того времени, было весьма сложным, поэтому портные, обслуживавшие потребности знати, были востребованными и уважаемыми членами общества. Причем, они были вхожи в тот светский круг, в который представители иных слоев буржуазии смогут попасть только через 50 лет.

Надо сказать, что в конце 18 века в Европе преобладал способ шитья, который позже назовут bespoke. А в высшем свете этот способ, который во Франции еще будут называть «от кутюр», будет господствовать вплоть до 80 годов 20 века. Но в те времена даже бродячие портные, которые обслуживали не самые обеспеченные слои общества, шили по меркам конкретного заказчика.

Особенно блистала в этой процветавшей в тяжелое для Франции время корпоративной вселенной Мари Жанна Бертэн, 1744—1813, которую чаще называют просто Роз Бертэн.

Никто из портных до нее не имел столько влияния на титулованных особ и «сильных мира». Фактически ее можно назвать первым дизайнером моды, так как она часто не следовала вкусу или прихотям своих заказчиков, а формировала их, создавая тренды и модели.

Ее влияние не только на Марию-Антуанетту, но и на весь двор в области искусства одеваться было так велико, что Бертен часто называли «министром моды».

Но процветала не одна только Бертен, в то время в Париже искусство пошива по доходности было сравнимо с современной нефтедобычей или золотыми рудниками.

А между тем почти в другом измерении Людовик вел заведомо проигрышную борьбу с внутрифранцузским кризисом. Генерального контролера финансов Тюрго, который в самом начале правления Людовика 16 попробовал установить режим жестокой экономии и значительно урезал расходы двора, чем нажил себе врагов и прежде всего королеву, в 1776 г. сменил банкир Неккер.

У него все было хорошо, насколько это возможно было при огромном внешнем и внутреннем долге, но и он стал добиваться сокращения расходов двора. С этого момента Неккер сделался неугоден, и Людовик в 1781 г. отправил Неккера в отставку.

Финансовые проблемы нарастали, однако при этом не сокращалось ни финансирование двора, ни привилегии дворянства и духовенства, фактически все бремя расходов ложилось на простой народ и буржуазию.

В конце концов, финансовый кризис и недовольство низов верхами послужили основой Французской революции (вот так одной фразой, так как это не предмет данного поста, хотя интересно, как Генеральные штаты из предполагаемого инструмента политики короля превратились в орудие его свержения).

Напомню, что во Франции в то время существовали классовые сословия без учета имущественного положения лиц, в них входивших. Даже мелкий дворянин был по социальному положению в обществе выше любого буржуа. И т.н. третье сословие, составлявшее прежде всего крепнувшую городскую буржуазию, не имело никаких привилегий, кроме привилегии оплачивать расходы дворянства и духовенства и быть подверженными их суду. И гораздо позже во французской литературе неоднократно будут описаны сюжеты о тех временах, когда захудалый дворянин мог безнаказанно оскорбить уважаемого буржуа. Обычно эти сюжеты имели реальную основу.

Однако, и в «дореволюционный» период положение портных в обществе продолжает усиливаться. Очень быстро сделав состояния, модные портные заняли высокое (насколько возможно) положение в обществе, которое «визуализировалось» особняками в Париже и престижных предместьях.

В этот период времени примерно с 1776 года Англия с ее передовыми промышленными технологиями, производственным мышлением, свободными и уважаемыми ремесленниками становится образцом в мире портновского искусства и более широко в мире моды. Моделям английских портных подражают и восхищаются во всех столицах Европы, но особенно в ведущих Париже и Вене.

В 1780 все доминирующие тренды в моде были известны под общим названием – «английский стиль».

И позже вплоть до революции парижские модные журналы и наиболее известные портные имели в Лондоне своих - как сейчас можно было бы сказать – промышленных шпионов, которые информировали о сколько-нибудь значимых новинках английской моды и стилистических находках британских портных.

Но, безусловно, наиболее значимым влияние Лондона ощущалось в области мужского костюма. Ведь британская мода в основном была не модой королевского двора, а модой мужских клубов.

Но хотя во Франции та же Роз Бертен была представителем старой школы портных, само появление и расцвет ее и ей подобных мастеров стал следствием того, что под диктатом экономики влияние старых цеховых правил стало слабеть, а затем уже в период французской революции было совсем отменено.

Отмена (ослабление) суровых цеховых правил способствовала тому, что, начиная с 1772-1774 года, во Франции начали быстро развиваться т.н. конфекционное производство и торговля. Надо сказать, что, судя по времени издания модных журналов (а это достаточно точный индикатор появления производства, рассчитанного на более массового потребителя), бурно развиваться конфекционный сектор во Франции начал только с 1785 года. В Британии - с 1770, в Голландии - с 1777. Это были страны с уже устоявшимся сектором массового производства, опиравшегося на крепкую и влиятельную буржуазию.

Конфекция - это производство готовой одежды (RTW) по упрощенному крою, из массовых и более дешевых тканей с применением упрощенной обработки, но с сохранением основных трендов и силуэтов. И чтобы кто ни говорил, этот фундамент сохраняется в готовой одежде до сих пор.

Итак, в Европе производство готовой одежды, предназначенной для массового потребителя, начало развиваться в конце 18 века.

Во Франции этому процессу не помешала даже революция и последующие имперские войны.

ПОРТНОВСКОЕ ИСКУССТВО. ЕВРОПА. ЧАСТЬ2

Вместе с созданием империи Наполеон фактически вернул порядки и прежнюю роскошь французскому двору. Портные, многие из которых выехали после революции в Вену (как Роз Бэртен), провинцию, или даже экзотическую Россию, с облегчением потянулись обратно (но не все).

В те времена стал популярен портной Леруа. Он тоже стал для того времени тем, кого позже назовут кутюрье или дизайнер моды.

Леруа, одевавший Жозефину и новый высший свет империи, создавал не только индивидуальный стиль для каждого клиента, но и аксессуары и даже духи для этого стиля.

Большинство известных модных портных обзавелось особняками _ фактически прообразами домов высокой моды. В этих особняках располагались и мастерские, в которых наметилась специализация: и если ранее у той же Роз Бертэн работало от 12 до 20 швей, то в домах «новых портных», которые стали именовать себя академиками, не редкость было 200-300 мастеров и подмастерьев.

C этого периода времени в прообразах домов моды начали работать не только портные, вышивальщицы и т.д., но и профессиональные иллюстраторы. «Предкутюрье» начали нанимать художников, чтобы делать красочные наброски моделей, стилей и отдельных предметов одежды. Было производительней и дешевле сначала продемонстрировать клиенту красочный набросок костюма, чем уже готовое платье.

Примерно с этого времени мужской костюм и составляющие его предметы начинают эволюционировать в привычную для нас форму.

И вот здесь, я думаю, нужно прерваться, чтобы немного поговорить о дендизме, который в это время был уже сложившимся стилевым направлением, оказывавшем влияние на мужской стиль во всех странах Европы, и Бруммелле.

Джордж Брайен Бруммелл 1778-1840

Если говорить о дендизме как о стиле городских щеголей, то он как явление существовал и до Бруммелла, но стремление к индивидуальности и стилистическое упорядочивание привнес в этот стиль именно Бруммелл.

Его карьера была обычной для многих английских джентльменов – Оксфорд, армия. Необычным для человека не очень высокого происхождения была дружба с будущим королем Георгом IV и немалое влияние на него.

После смерти отца он получил наследство и поселился в Лондоне, войдя в круг общения Георга IV, куда входила элита британской знати того времени.

Врожденное чувство стиля, в том что касалось искусства одеваться, которое ценилось в то время очень высоко, сделало Бруммелла образцом для подражания, а принадлежность к кругу общения Георга IV распространило этот образец на очень широкие круги британского общества. Бруммелл утверждал, что его процедура одевания занимает до 5 часов.

Но с моей точки зрения, не меньшей заслугой Бруммелла было то, что он сделал популярным ежедневную чистку зубов, бритье и купание. Очевидно, он понял, что никакой костюм, даже очень хорошо скроенный и сшитый, не заменит личную гигиену.

Как известно по многим историческим личностям, популярность не всегда способствует благоразумию _ часто успех в обществе и известность кружит голову. Благоразумие изменило и Бруммеллу. Под влиянием богатых друзей он стал играть на деньги и волочиться. Игра скоро привела его к невозможности выплатить долги, что для джентльмена было недопустимым, так как карточные долги всегда считались «долгом чести».

Еще более недопустимым был его побег во Францию в 1816 году из-за окончательной невозможности выплатить долги и угрозы долговой тюрьмы. Дорога в Британию закрылась для него навсегда. Человек, которого сейчас бы назвали «иконой стиля» и который имел блестящие перспективы, оказывая влияние своим стилем на целое поколение, чье мнение о стиле очень ценилось, прожил остаток жизни во Франции, страдая от сифилиса и инсультов, и умер в Каннах в бедности.

Но дендизм как культурное явление, основой которого было создание собственного стиля, тщательное внимание к костюму и его сочетанию с другими предметами одежды, оказало фундаментальное влияние не только на то, как должен одеваться светский мужчина, но и на то, как он должен вести себя в обществе. Быть не только идеально одетым, но и скромным (судя по жизни Бруммелла – быть скромным в промежутках между выпивкой, картами и женщинами).

Дендизм быстро распространился по всей Европе, и в мужском костюме окончательно становятся преобладающими сдержанные формы при хорошем крое из хороших тканей и качественной отделке. Хорошими, как тогда, так и сейчас, для мужского костюма считались английские шерстяные ткани.

В это время начинает закрепляться стандартная гамма мужского костюма – синий, коричневый, серый, темно-зеленый цвета.

Черный цвет костюма очень долго не принимался в обществе, воспринимаясь как цвет бедности так же, как в женском костюме, начиная с 1813 года, воспринималось белое платье.

С рассветом дендизма началось и процветание лондонских портных.

ПОРТНОВСКОЕ ИСКУССТВО. ЕВРОПА. ЧАСТЬ3

Возвращаемся в континентальную Европу. После окончания Наполеоновских войн и реставрации монархии примерно с 1820-х годов бурно развивается не только индивидуальное портновское мастерство, но и производство готовой одежды. Начинается оптовая торговля.

И во время реставрации монархии, и во время Второй республики и Второй империи и т.д. Париж не отказывает себе в удовольствиях и праздниках: балы, театры, рестораны, гуляния - существенная часть общественной жизни.

Одежда при этом весьма кстати помогает определить и утвердить социальный статус человека. Например, в 1840-1850 годах прилично одеться (по парижским меркам) мужчине в Париже стоило не менее 10-15000 франков. При этом очень хорошим годовым доходом считались 12 000 франков, и не многие чиновники зарабатывали более 8000 в год.

Спрос на услуги индивидуальных портных и дизайнеров по-прежнему высок, не смотря на развитие сектора готовой одежды. Еще долго в кругах высшего общества будет считаться неприличным одеваться в готовую одежду. И только, пожалуй, в 70 годы 20 века это мнение будет переломлено в пользу RTW. Не зря от более 300 домов т.н. «высокой моды» начала 20 века к настоящему времени остались не более 5.

В связи с «высокой модой» или «высоким шитьем» уместно будет вспомнить Чарлза Фредерика Ворта (Уорта).

Многие считают его основателем «от кутюр», т.е. «высокого (по уровню) шитья».

Ворт активно творил во времена Второй Империи. Это был действительно талантливый модельер, который с детства мечтал о том, чтобы создавать шикарную одежду. И в конце концов смог реализовать свои мечты, одевая всю верхушку Второй Империи, а также множество клиентов из других стран Европы.

Но Вторая Империя известна еще и тем, что Наполеон III либерализовал торговлю и производство, вследствие чего усилилась конкуренция и в секторе массового производства одежды. А это повлекло за собой и нарушение авторских прав на модели, которым подражали все без разбору (по типу современных китайских «Ролексов» или «Верту»).

В ответ на это в 1868 г. Ч.-Ф. Ворт создал «Шамбр Синдикаль де ля кутюр франсэз» (Синдикат высокой моды). Целью была не только защита членов синдиката от копирования их моделей, но и введение жестких требований по качеству к членам синдиката, которые хотели, чтобы их изделия причислялись к «высокому шитью». Регламентировалось не только то, что изделия должны изготавливаться исключительно по индивидуальному заказу, но и количество ручного труда и даже виды швов для обработки того или иного изделия, а также множество других требований, которые определяли принадлежность изделия к «от кутюр».

Говорят, что для визуализации принадлежности изделий к его ателье как определенную гарантию качества Ворт стал первым пришивать на них ярлычки с собственным именем.

Таким образом, с этого времени закрепляется различие в пошиве по индивидуальному заказу и массовым производством одежды, для успеха которого просто необходимы большие объемы и более простые технологии производства.

Ко времени становления «Синдиката Высокой Моды» можно отнести и окончательное становление того типа мужского костюма, который нам известен и сейчас – брюки, пиджак, жилет, а также способов кроя, пошива и отделки, которые считаются классическими и во многом совпадают с требованиями «высокого шитья», сформулированными Вортом и другими создателями «Синдиката Высокой Моды».

На этом этапе пока оставим Францию и остановимся на России.

ПОРТНОВСКОЕ ИСКУССТВО. ЕВРОПА. ЧАСТЬ 4 – РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ

В XVI столетии, кроме обслуживавших только своих хозяев крепостных мастеровых, на Великом Посаде в Москве уже появились свободные портные, у которых любой мог заказать сшить себе новую одежду, а также починить или переделать старую.

Историки относят появление независимых (не крепостных, работающих только на себя) портных в России к 16 веку.

Но до 18 века одежда в России никак не соотносилась с общеевропейской модой и моделями. Через «окно в Европу», прорубленное (это не мое сравнение) Петром 1, в Россию проникали не только военные, инженеры, медики, но также и портные. В основном из Франции. Очень быстро в Санкт-Петербурге и Москве открылись ателье, в которых мастерами и владельцами были французские портные (но лучшей одеждой все же считалась сшитая в Англии). Некоторые из этих ателье просуществовали вплоть до Октябрьской Революции, но их владельцами к этому моменту уже были или обрусевшие потомки французских владельцев, или новые собственники из исконно русских портных, сохранившие «французский» бренд и клиентуру. Но нужно признать, что портновское искусство процветало в основном в Петербурге и Москве и некоторых городах, имевших свою особую специфику, например, Одесса.

Французское влияние отражалось в названиях многих процветавших в России ателье независимо от того, действительно ли являлись французами их основатели – «Айе», «Жорж», «Сиже», «Оттэн», «Дюшар», «Мадам Жозефин» и др. Я думаю, что уже названия должны были уведомлять заказчика о том, что в этих заведениях ориентируются на европейское качество.

Средний класс того времени – мелкие торговцы, мелкие чиновники, служащие коммерческого сектора и другие менее обеспеченные горожане одевались в т.н. «домах готового платья», что примерно соответствовало конфекционным предприятиям. Эти дома часто носили уже «родные» названия: «Герасимов и сыновья», «Спирин и К» и т.п.

Известно, что не только русские художники выезжали совершенствовать свое мастерство или учиться за границей. Также и портные, и башмачники из России выезжали учиться в Лондон, Париж или Вену.

Кстати, Вена имела не менее блестящий двор, чем Париж или Петербург, и такую же светскую жизнь, процветавшую вокруг двора. До сих пор как напоминание об этом великолепии сохранилась Венская опера и венские балы. Не случайно Мария Антония Йозефа Иоганна Габсбургско-Лотарингская, младшая дочь австрийского императора Франца 1, которую во Франции называли Мария-Антуанетта, так любила роскошь и праздники, ведь она была к ним привычна. Поэтому в Вену традиционно выезжали и основывали там собственное дело многие лондонские, парижские портные, а местные портные и башмачники имели очень высокий уровень, который признавался и ценился в профессиональном мире.

Мое личное мнение состоит в том, что венская портновская школа в мужской одежде ближе к Лондону, а в женской - к Парижу. Венская ремесленная школа дала много и итальянцам, которые также были активными участниками процесса одевания австрийского двора и буржуазии, особенно учитывая тот факт, что большая часть северной Италии входила в состав Австрийской империи.

Также можно сказать и о том, что на территории бывшего Советского Союза австрийская портновская школа оказала влияние на портновские традиции, стиль и школу Западной Украины, так как более 100 лет провинция Галиция, в которую входили Львов, Ивано-Франковск, Тернополь, была в составе Австрийской империи. В свою очередь, например, на Одессу большое влияние оказала французская портновская школа. Но какой-нибудь одесский портной Семен Абрамович, возможно, со мной и не согласится: «Та де те французы? Делать шик будем или как?»

Вообще же никакого отставания крупных центров Российской империи от Европы в области умения одеваться и вообще в понимании роскоши и умении ею пользоваться не было уже начиная с первой трети 18 века, а к середине 19 века в некоторых аспектах русская знать превосходила европейские «сливки общества».

Что может быть лучше свидетельств очевидцев? Я вынес в отдельный материал пост, посвященный путешествию по России известного французского писателя Теофиля Готье (надеюсь, народ читал хотя бы «Капитан Фраккас»), которое он совершил в 1858 году и описал в своей книге.

К концу 19 века российские портные абсолютно не уступали своим европейским коллегам ни по уровню дизайна, ни по качеству работы, ни по уровню оплаты, ни по уровню клиентуры.

В этой связи не могу не вспомнить Н. П. Ламанову. Обладая врожденным чувством вкуса и окончив хорошую по тем временам школу кройки в Москве, она своим трудом поднялась до уровня портной, у которой престижно было заказывать одежду и которая выполняла заказы императрицы и множества дам высшего света. Ее пример не единственный: как я уже говорил, к концу 19 века портные Российской империи на равных конкурировали со всеми представителями ведущих портновских школ мира, а в некоторых изделиях были выше своих конкурентов. Не случайно после начала эмиграции из России в Париже начали процветать именно те модные дома, например, Коко Шанель, в которых портными и модельерами работали российские эмигранты. А многие «русские» модные дома очень долго достойно конкурировали и даже опережали в известности «исконно французские» дома мод. К таким «русским» домам можно отнести например «Итеб», «Ирфан», «Мод» и многие другие. Но так как мой пост не посвящен модным домам эту тему подробно освещать я не буду.

ПОРТНОВСКОЕ ИСКУССТВО. НАЧАЛО. ЕВРОПА. ЧАСТЬ5-ИТАЛИЯ

Многие источники определяют датой отсчета истории современного итальянского портновского искусства, особенно в области мужского костюма, открытие в 1850 году первого ателье-магазина (workshop) Castangia. Это не совсем верная точка зрения. Собственное промышленное производство шерстяных тканей в Италии началось в 1865 году. Это не значит, что в Италии в то время отсутствовали хорошие портные, но раздробленность страны, которую частично удалось преодолеть только к 1861г., и сопровождавший этот процесс экономический застой не способствовали известности итальянских портных. Вообще, становление современных портновских школ и современного портновского искусства в Италии стартовало, пожалуй, только с начала 20 века, местную известность и влияние они начали приобретать с конца 20 годов 20 века, а авторитетность в мире только с 60 годов (все, конечно, усреднено). Поэтому на процесс становления современного мужского костюма итальянские портные и итальянский истеблишмент вообще никакого влияния не оказали.