За фасадом некоторых всемирно известных марок скрываются компании-“партнеры”, ремесло которых творит чудеса. Не пора ли им выйти из тени?

Уютно расположившаяся в окрестностях Дерби фабрика Джона Смедли представляет собой характерный образчик современного британского производства. Таких осталось мало, зато они имеют неповторимую специфику. Фабрика эта самая старая в Дербишире — здесь длинными рядами выстроились непостижимо сложные литые машины, подернутые красивой зеленоватой патиной еще викторианских времен. Из их недр выходят тончайшие шерстяные нити, а рядом женщины вручную притачивают воротнички к свитерам. В самом конце производственной линии под плакатом, с которого смотрит певец Дэвид Кэссиди, работница нашивает ярлычки: John Smedley, John Smedley, еще John Smedley, Margaret Howell, Paul Smith…

Как и многие кустарные производства, Смедли — настоящая палочка-выручалочка для дизайнеров, которые хотят получить лучшее в своем роде. В общем-то, немногие марки имеют собственное производство, поэтому они прибегают к услугам специализированных предприятий, заказывая пошив больших партий одежды, например, в Виченце или изготовление буквально нескольких изысканных шляпок в Чизике. В большинстве случаев все делается втайне, и ремесленники-кустари, подобно фокусникам, скрываются за большим занавесом яркой рекламы и умного маркетинга. За пределами своего круга дизайнеры с удовольствием отдают должное, пусть сдержанно, мастерству этих специализированных производств. При этом производства, например обувная фирма Gina, работающая на Giles Deacon, датская компания по производству нижнего белья Hammerthor, шьющая брюки и жилеты для Comme des Garcons Shirt, или дизайнерский дуэт Eley Kishimoto, создающий принты для Louis Vuitton и Marc Jacobs, не только способствуют процветанию своих работодателей, но и часто имеют собственные линии продуктов, причем высочайшего качества.

В Tom Ford все костюмы шьют на лучших фабриках Ermenegildo Zegna

В прошлом клиент Смедли, Вивьен Вествуд создала успешный бизнес именно благодаря тому, что обратилась к лучшим производителям. Сейчас одежду для ее модного Дома шьет в основном итальянская компания Staff International, которая обслуживает также марки Martin Margiela и Viktor - Rolf; аксессуары делает другой итальянский производитель — Braccialini. “Vivienne Westwood — это команда, — говорит исполнительный директор Карло Д'Амарио. — В отделе дизайна у нас 30 человек, и ведущий модельер следит за всем. Но и сама Вивьен контролирует каждую мелочь. Благодаря сотрудничеству с партнерами родилось несколько ставших классическими вещей, которые и сегодня остаются востребованными, например сумка Yasmine, созданная совместно с Braccialini, и жакет Bettina — вместе со Staff”.

Потрясающее, фантастическое умение Braccialini обращаться с кожей самым органичным образом вписывается в стиль Vivienne Westwood. Сейчас Braccialini выпустил собственный каталог Gold Book, по которому клиенты могут заказать любую сумку из популярной коллекции Temi, выпускавшейся на протяжении целого ряда лет. Это остроумные и изящные вещицы в виде цветов, корон, паровозов и тропических птиц. Сумки делаются на заказ и снабжаются металлической табличкой с именем владельца.

Самый преданный Vivienne Westwood производитель — модистка по имени Пруденс. В ее чизикском ателье работают всего три человека, а специалистам она известна как наиболее закрытый представитель тройки величайших шляпников современности, в которую входят также Филип Трейси и Стивен Джонс. “До последнего времени у меня не было пресс-службы, потому что меня не интересуют тусовки, — признается Пруденс. — Я просто хочу создавать по-настоящему красивые, модные шляпы. Я живу на одной планете, а все остальные шляпных дел мастера — на другой”.

Пруденс сотрудничает с Вествуд с 1990 года. Часто бывает, что модистка должна успеть изготовить 15 шляп всего за неделю до показа, хотя головные уборы под своим именем по индивидуальным заказам она делает не меньше двух недель. Впрочем, известны случаи, когда шляпа была готова уже через пять дней.

Шляпы Пруденс — настоящие диковины; она концентрируется на простом, но ярко выраженном силуэте, а не на эксцентричной отделке. Чтобы сшить шляпку, требуется три примерки, а цены начинаются с 350 фунтов и уходят за облака. Пруденс работает лишь с изысканными материалами, самые любимые — лиса и объемный шелковый газар, в свое время изобретенный Balenciaga. Чтобы сделать модель на заказ, она должна увидеть костюм, с которым шляпку предполагается носить, причем целиком, включая туфли.

Есть у Пруденс и сезонные коллекции. Для осени она создала линию, шляпки в которой должны быть “легкомысленными, заменять собой прическу и напоминать стиль 30-х годов”. “Меня вдохновили Эльза Скьяпарелли и драпировки мадам Гре. Дома, с тюрбаном на голове, я думала о ней”, — говорит Пруденс.

Возможно, шляпное дело имеет не меньше специфики, чем пошив одежды, но, чтобы понять всю сложность работы, поражающей своим совершенством, обратим взоры на высококлассных портных. Лучший пример — фабрика Forall в Виченце. Построенная в 1970 году и до сих пор остающаяся семейным бизнесом, она известна главным образом тем, что шьет одежду для всех собственных линий Pal Zileri. Качество превосходное, как и везде в Италии. Подобно Джону Смедли, фабрика работает в поэтическом вне-временном вакууме. По рабочим дням все сотрудники вместе обедают в просторном помещении, расположенном над примерочными. За элегантно сервированный стол садятся безукоризненно одетые, ухоженные мужчины с зализанными волосами. Они едят первое, второе, запивают все бокалом местного соаве, после чего возвращаются к работе.

На фабрике Forall в углу висят рядком идеально отстроченные черные мужские костюмы, сделанные по индивидуальным заказам. На целлофановых пакетах, в которые они упакованы, красуется четкая надпись: “Jil Sander”. “Forall — самый искушенный производитель одежды в Италии, — рассказывает Андреас Бергбаур, глава PR-службы Jil Sander.- У них накоплены уникальные ноу-хау в области портняжного мастерства, ручной отделки и использования высококачественных тканей”. Сандер всегда идет туда, где гарантировано высокое качество: на фабрике Forall для нее изготавливают костюмы на заказ, в монастыре на Сицилии — двусторонние кашемировые платья.

Но главный заказчик Forall все-таки Pal Zileri, самая изысканная линия которого — Sartoriale. “Мы назвали это направление Sartoriale (портновский. — Перевод с итал.), потому что оно основано на старинных порт-новских традициях, успешно дополненных современным промышленным производством, — говорит Мануэла Миола, директор по маркетингу и связям с общественностью Pal Zileri. — Чтобы сшить пиджак, требуется 180 операций; над его созданием трудятся 100 человек. Почти все делается вручную”.

Еще одна специализированная итальянская компания, конечно же, Ermenegildo Zegna. Это наиболее мощное и профессиональное вертикально интегрированное производство в своей области. Здесь контролируют все: от текстильной фабрики до атмосферы, создаваемой в магазинах при помощи освещения. Tom Ford, к примеру, шьет костюмы на лучших фабриках Zegna. Коллекции Tom Ford имеют ярко выраженный современный облик, как и собственная линия Zegna Couture, которая отличается зауженным энергичным силуэтом и требует гораздо больше временных затрат, чем все остальные. “Каждый костюм — это 33 тысячи стежков, — объясняет имидж-директор Анна Дзенья. — У нас 50 человек заняты исключительно на пошиве Couture. Костюмы выглядят очень современно. У них нет плечиков и пройма завышенная, что обеспечивает свободу движений. Все делается вручную. Это необходимо, чтобы понять, какова должна быть плотность стежков, ведь она меняется в зависимости от ткани. Даже глажка здесь напоминает работу скульптора: когда гладишь кашемир или ткань из шерсти викуньи, нужно расположить утюг особым образом относительно волокон и задать оптимальную температуру”.

В Великобритании Тони Латвич, знаменитый портной, занимающийся индивидуальным пошивом, мог бы и дальше работать в своей мастерской на четвертом этаже в здании на Бервик-стрит, которая сохранила все характерные черты нездорового Сохо, где обитал Фрэнсис Бэкон. Но Тони приобрел то, что когда-то было Cheshire Clothing (компания по пошиву одежды. — Прим. ред.) в Крю, — и стал главной фигурой в мире английской моды. Компания, в которой трудятся 150 портных, к тому времени уже долгие годы занималась выпуском узкоспециализированной суперлюксовой линии Purple label для Ralph Lauren. Как только Латвич стал владельцем и переименовал компанию в Cheshire Bespoke, более 40 первоклассных британских кутюрье, большинство представителей Севил-роу и старейшая в Лондоне портновская фирма Ede and Ravenscroft, демонстрируя преданность, потянулись в Чешир, чтобы разместить заказы на готовую одежду и костюмы для частных клиентов. В общем, если костюм не от портного, шьющего на заказ, но при этом на нем написано: “Сделано в Англии” — и он сделан вручную без использования клея, то, скорее всего, его изготовили на фабрике Cheshire Bespoke.

“Мы не афишируем свою работу, — рассказывает Латвич. — Бренд являет себя миру грациозным и безмятежным, как лебедь, а мы — крохотные лапки этого лебедя, которыми он вовсю перебирает под водой, чтобы на поверхности все выглядело красиво”.

Но если некоторые модельеры имеют свои пошивочные цеха, то дизайнеры, у которых есть обувные линии, ни за что не станут производить собственные каблуки. Выход для большинства — найти какого-нибудь в меру гламурного сапожника, чтобы передать ему генетическую информацию о бренде. Более 50 лет назад Раймон Массаро вместе с отцом участвовал в создании двухцветных босоножек для Коко Шанель, ставших иконой, и, хотя сам он недавно вышел на пенсию, его уважаемое ателье в Париже продолжает создавать все туфли для Chanel Haute Couture. Там шьют также обувь для частных клиентов. Одна пара — это 40 часов кропотливого труда, зато и стоит она от 2500 евро.

Двухцветные туфли и нарядные атласные лодочки — это еще не все. Массаро выполняет самые фантастические заказы. “Однажды мы делали высокие сапоги, которые доходили до бедер и плавно переходили в брюки”, — говорит директор Massaro Филипп Атьенца. Фирма Massaro была уникальным, эксклюзивным предложением, и в 2002 году Chanel купила ее, чтобы сохранить для потомков. Недавно была запущена линия готовой обуви, на стадии разработки находятся новые модели мужских туфель, но это по-прежнему Massaro, а не Chanel.

Тем временем другой парижанин, Кристиан Лубутен, создает множество линий для модельеров, в том числе обувь для показов лондонского дизайнера Тодда Линна, известного своим рок-н-ролльным шиком и монохромной палитрой. “Я раскрываю свое представление о новом сезоне, а Кристиан облекает его в форму, — говорит Линн. — Надо делать то, что у тебя хорошо получается, а все остальное доверять другим профессионалам, только тогда образ выйдет законченным”.

Если Лубутен и Массаро — обувных дел мастера, то Gala Gloves имеет дело с руками. Семья Пеллоне основала свое дело в 1930 году в Неаполе. Они создавали перчатки для Giorgio Armani, Etro, Alfred Dunhill, Paul Smith и Temperley. Каждый предмет здесь делается вручную в романтическом ателье — точно такое представляет себе каждый из нас, когда видит надпись: “Сделано в Италии”. На столах разложены широкие полоски кожи, мягкой, как масло, и неаполитанские мастера раскраивают ее, орудуя огромными ножницами. Собственная коллекция Gala Gloves включает удивительные дамские перчатки, например с раструбами из бордово-пурпурной наппы с контрастной строчкой и межпальцевыми вставками.

А британская марка Lewis Leathers нашла поклонников в Японии: Junya Watanabe вот уже пять сезонов подряд заказывает у нее партию классических байкерских курток из кожи и продает под своим лейблом, а марка Comme des Garcons, под патронатом которой Ватанабе создает собственные коллекции, в 2008 году совместно с Lewis Leathers выпустила спортивную обувь. Lewis работает с 1892 года; сшитую здесь кожаную куртку будешь носить всю жизнь и передашь детям по наследству. Высокий уровень дизайна и качества марки сочетается с практичной оригинальностью.

А тем временем на фабрике Джона Смедли креативный директор Дона Стаббс осматривает новую сезонную коллекцию. Проверяя образцы, она вспоминает недавнюю поездку в Токио. Смедли там пользуется такой любовью, что Margaret Howell ставит на этикетке два имени — свое и Смедли. “Я искала вещи, которые мы сделали в ее мастерской. Ко мне подошел продавец и начал рассказывать об удивительной фабрике в Дерби под названием John Smedley, которой 225 лет и которая изготовила все эти чудесные вещи”. Похоже, иногда эти ремесленники мира моды, которые творят чудеса, получают-таки признание, потому что привносят в изделия больше надежности и неповторимости, чем самая агрессивная реклама.